Борис Сапожников - Война Львов[СИ]

И снова мы стоим, наблюдая за тем, как подходит армия Орвика. Она превосходила нашу вдвое, несмотря на сражение у прохода в холмовой гряде. На сей раз никаких переговоров не было, Орвик выстроил войска и двинул их на нас. Приглядевшись, я на левом фланге рассмотрел штандарт с Золотом львом Руана. Значит там стоит мятежный брат Алека — Филипп герцог Максвелл. Алек также увидел это и, думаю, наметил себе цель в этом бою.

И тут у нас в тылу заиграл горн, призывая в атаку. Мы были немало удивлены — идти навстречу превосходящему числом противнику, но, с другой стороны, и Орвик не ожидает такого хода, он рушит разработанную им тактику боя, что даёт нам определённое преимущество. Правда оно не компенсирует двукратное преимущество в численности армии. И мы и орвиковцы начали набирать скорость, пуская лошадей всё более резвой рысью, готовясь перед самой сшибкой послать их в галоп. Пехота поотстала, её черёд придёт позже, либо останавливать прорыв врага, либо довершать разгром орвиковцев. Первый вариант гораздо реальнее.

С такими безрадостными мыслями я дал коню шпоры, опуская копьё. Новая сшибка! Треск, звон, безумие схватки. Копьё сломалось сразу же — наконечник застрял в нагрудной пластине какого-то орвиковца, я выхватил меч, рубил направо и налево, в жуткой тесноте, царившей на поле боя, невозможно было даже толком развернуться и я пропустил момент, когда Филипп развернул свои войска против тестя и на левом фланге (для Орвика — правом) начался прорыв. Совместными усилиями Филипп и командир иберийцев Диего де Ортега сломили сопротивление Корбена Фалстофа и зашли Орвику в тыл. Узнав об этом, рыцари из центра войска удвоили натиск, желая прорубить наш строй и разделить нашу армию, что дало бы ему возможность уничтожить нас по частям.

В отличии от прошлого раза, в битве у холмовой гряды, граф лично участвовал в сражении, возглавив атаку в центре, и сейчас я видел, как он лихо рубиться с иберийцами, размахивая длинным мечом. Никто, кроме меня, не знал большинства приёмов "Сажающего на троны", он сам учил меня всему, что я знаю и теперь я брошу вызов бывшему своему сэру, к которому готовился ещё не так давно, в проходе между холмов. Я решительно дёрнул поводья усталого коня и толкнул его, направляя туда, где отчаянно сражался Орвик. Прорубиться к нему оказалось не так и легко, вассалы и союзники стеной встали на моём пути к не однажды раненному сюзерену, который сразил последнего иберийца и сейчас отступал. Его место заняли более свежие рыцари. Но я решил сразиться с Орвиком и целенаправленно продвигался к нему, часто просто проскакивая мимо врагов, отмахиваясь мечом или закрываясь щитом от их ударов. Орвик заметил мой пламенный порыв и неожиданно для всех развернул коня, отдав своих рыцарям какую-то короткую команду. Через пару минут прямо в центре кипящей вовсю схватки образовался островок спокойствия, надёжно огороженный частоколом из рыцарских копий вассалов Орвика. "Сажающий на троны" решил провести поединок по всем правилам — один на один. Что ж, меня это вполне устраивало. Рыцари пропустили меня внутрь кольца, образованного ими, и сомкнули его за моей спиной.

Поединок начался без каких-либо предисловий. Орвик устремился ко мне, замахиваясь мечом. Я понимал, что в окружении его рыцарей долго не проживу в случае победы, а в милосердие бывшего сэра я не верил. Так что в этом поединке щадить себя я не собирался — главное, прикончить Орвика, я отбросил щит и перехватил меч двумя руками. Мы врезались друг в друга, мощь удара едва не вышибла меня из седла — клинок Орвика опустился на не закрытое больше щитом левое плечо, но прежде я успел ударить его серединой своего клинка по шлему. Из-за того, что Орвик ранил меня, удар получился несколько неверным — рука подвела меня. Я срубил поломанный высокий плюмаж, зацепил забрало, однако мой бывший сэр мгновенно пришёл в себя и замахнулся снова. Моя левая рука повисла плетью, правая отчаянно болела, ладонь в латной рукавице едва удерживала меч. Я подставил под удар Орвик клинок, они со скрежетом скрестились, разбросав тучу искр, и "Сажающий на троны" изо всех сил навалился, стараясь выдавить меня из седла. Собрав последние силы, я кое-как перехватил клинок ещё не до конца отказавшей левой рукой и свёл-таки меч противника вправо. Когда меч Орвика ушёл вправо и вниз, я воспользовался возможностью и не слишком-то честным приёмом ткнул бывшего сэра в зрительную щель шлема. Если бы первым ударом я не повредил его забрало, то ничего бы не добился, но теперь, когда оно частично съехало насторону, открыв достаточно широкую щель, клинок вошёл несколько дюймов. Я повернул меч в ране, разворачивая голову Орвика, и выдернул его. Мой бывший сэр покачнулся и рухнул на землю.

Без сил я поник в седле, едва не выронив меч, опёрся раненной рукой на луку, даже не почувствовав боли. Огляделся, не понимая почему я ещё жив. Ответ нашёлся сам собой. Окружавших поле для поединка орвиковцев теснили рыцари в цветах Фиарийского герцогства, ведомые ни кем иным, как графом Эрхардом де Мальвуазеном Он срубил могучим ударом орвиковца, широкими взмахами смёл ещё двоих и рванулся ко мне. Закинув меч в заплечные ножны, де Мальвуазен буквально подлетел ко мне, обхватил за плечи, встряхнул.

— Эрик! — крикнул он. — Эрик! Ты как, Эрик?! Живой?!

— Живой, Эрхард, — прохрипел я, — живой. Ты из меня сейчас всю душу вытрясешь. Что происходит там? — Я устало мотнул шлемом куда-то в сторону битвы.

— На фланге Ортега прорвался и дал дорогу нашим стрелкам, — ответил он. — Те зашли в тыл Орвику и, выстроившись, дали залп по его тылам. Здесь мы прорвались окончательно, правый фланг ещё держится, но и это ненадолго. Это победа, Эрик! Полная и окончательная! Кстати, а кто это? — Он указал на Орвика.

— Генрих граф Орвик, — ответил я, — по прозвищу "Сажающий на троны". — И добавил: — Был.

Битва, действительно, не продлилась долго. Лишившиеся предводителя орвиковцы, в тылу которых, к тоже, активной действовали надёжно прикрытые пехотой салентинские стрелки и дружинники-арбалетчики, прекратили сопротивление, хотя некоторые из них дрались до последнего, но таких было не слишком много.

Я не принимал участия в этом избиении, в сопровождении де Мальвуазена отправился в тыл, отдавшись в руки врачей. Хотя мне и пришлось дожидаться своей очереди у входа в госпитальную палатку, несмотря на горячие возражения де Мальвуазена.

— Эй вы, коновалы, — орал он на фельдшеров, не обращая внимания на то, что те совершенно не понимают по-адрандски, — Это благородный рыцарь, понимаете?!

— Не понимают, — устало произнёс я, — ни слова. Оставьте их, милорд граф, происхождение ничего не стоит там, на столе хирурга. И благородные и простые люди одинаково кричат под скальпелем. Врачи там борются за жизнь.